Здравствуйте!Книгу игумена N "Сокровенный Афон" можно скачать здесь:
.............................
Содержание
Предисловие автора. Можно ли ощутить благодать?
Глава 1. Когда есть воля Божия
Наш пропуск - икона
Непонятливый шофер
Монастырь в Фессалониках
Неожиданная помощь
Глава 2. В храме великомученика Димитрия
Глава 3. Быть греческим монахом - очень дорого
Глава 4. Понтийские греки
Глава 5. Кто закрыл глаза полицейскому?
Глава 6. Впереди - AGION OROS
Глава 7. У святого Пантелеимона
Глава 8. "Остров" молитвы
В столицу Афона
В Ксиропотаме
Странное землетрясение
Когда чужой язык становится своим
Глава 9. Андреевский скит
Как нас утешил апостол Андрей
Последний "шедевр"
Афонская красавул
Глава 10. Святогорская столица
Разгадка "варварского десанта"
Глава 11. В монастыре Каракалл
Беседа с учеником старца Софрония
Почему отец Софроний покинул Афон
В Сент-Женевьев де Буа
Переезд в графство Эссекс
Глава 12. По афонским тропам
Келья святителя Григория Паламы
В скиту Продром
У преподобного Нила
В Кавсокаливию
Глава 13. "Стена непослушания"
"Никогда с ним не примирюсь!"
Бог не простил того, кто отказался прощать
Глава 14. Маслина целителя Пантелеимона
Глава 15. "Не хотите ли ко мне в гости, на карулю?"
Неслучайные случайности
Глава 16. У самых "птичьих гнезд"
Глава 17. "Самовольщик" Толя
Глава 18. Работа и молитва
Глава 19. В гостях у отшельника
В "капитанской рубке"
О кознях бесовских
Карульский архондарик
Кто являлся старцу?
Без духовного окормления
Прельщенный схимник
Глава 20. В церкви у отшельника
Глава 21. Подъем на Катунаки
Глава 22. На пути к скиту праведной Анны
Глава 23. Афонская всенощная
Если душа остается без благодати
Глава 24. В гостях у скитского старца
В пещере преподобного Герасима
Глава 25. Ослушание и... наказание
“Пикник” у заброшенной кельи
Ночной трюк на крутом склоне
Холодильник в пещере
Глава 26. От Святого Павла в Дионисиат
Афон и мировое правительство
Монастырь святого Павла
Беседа с английским лордом
Глава 27. Благословение Георгия Победоносца
Бегство из Палестины
Чудесное обретение
Вразумление архиерею
Глава 28. Из Констамониту в Ватопед
"Черное дело"
В кромешной тьме
Игумения Святой Горы
Глава 29. В стенах Ватопеда
По законам братской любви
Святыни Афона
Осужденная рука
В соборе Ватопедского монастыря
Монашеский дух
Глава 30. Прощание с Афоном
Свидетели былой мощи
Дары исцеленных
Обыск на пароме
Глава 31. Трифон и горячая картошка
Вместо заключения. Наступление на Афон
Примечания
..................................................Фрагмент книги:
Глава 13
“СТЕНА НЕПОСЛУШАНИЯ”Припоминаю поучительную историю, которую мы услышали в нашем русском Пантелеимоновом монастыре, она наглядно показала нам, что означает непослушание, особенно для монаха... Как-то один из братии подвел нас к южной стене Успенского храма.
Вот это, - сказал он, - стена непослушания.
Перед нами возвышалась светлая, бархатистая на вид стена, сложенная из каменных блоков-кирпичиков цвета золотистой охры. Это натуральный цвет известняка, который здесь используют для кладки стен. Храм не оштукатурен, и природный камень придает ему особое благородство. У нас, конечно, сразу возник вопрос, почему эта стена так необычно называется.
Видите, внизу стены, почти у земли, черные, будто закопченные камни?
Действительно, там, куда указывает монах, горизонтально, почти у самой земли тянется широкая - сантиметров 50 - черная полоса длиною два метра. От ее восточного конца взметнулся почти до самой крыши черный узкий “столб” копоти.
Отчего же стена так странно почернела? - спросили мы у нашего провожатого, и в ответ он поведал нам удивительную историю.
Сравнительно недавно, в конце ХIХ века, игумен Пантелеимонова монастыря должен был однажды надолго отлучиться с Афона по монастырским делам. Перед отъездом он поручил управление эконому - ему предстояло, помимо дел управления, отстроить больничный корпус, который игумен благословил возвести внутри монастырских стен. Отец-эконом происходил из очень богатого дворянского рода. Значительные суммы из фамильного капитала он вкладывал в строительство монастыря, а потому, вероятно, полагал, что игуменское благословение для него не столь обязательно, как для других братьев. Когда игумен уехал, эконом решил, что более целесообразно строить корпус не внутри монастыря, а снаружи, у самого берега моря. И - надо отдать должное его организаторскому таланту - в короткий срок он возвел пятиэтажное здание Г-образной формы невероятных размеров. Его высота сопоставима с современным восьмиэтажным домом. Начиная со второго этажа и выше, весь корпус опоясывают просторные галереи на металлических столбах. Аналогичных построек не было и нет ни в одном другом афонском монастыре. На первом этаже корпуса впоследствии располагались различные мастерские: швейная, обувная, бочарная. Оборудование, покрытое толстым слоем пыли и мусора, накопившегося за десятилетия упадка обители, до сих пор лежит там, словно немое свидетельство былого расцвета и внезапного разорения монастыря.
От широкого портала монастырских ворот к больничному корпусу полого спускается береговая терраса, уставленная темно-зелеными свечами кипарисов. Не доходя пяти метров до стены здания, она неожиданно обрывается. С этой стороны можно попасть сразу на галерею второго этажа по железному мостику, переброшенному к зданию с обрыва террасы.
Паломников до сих пор поражают трехметровые потолки в беленьких светлых кельях, широкие коридоры, водопровод и современная канализация, построенные еще в начале ХХ века. В этом корпусе можно было поселить, вероятно, до тысячи монахов… А на последнем этаже - огромная больничная церковь под широкой зеленой луковицей-главкой. Дойти до нее, проковыляв немного по коридору, больной мог прямо из больничной палаты... Как видно, эконом очень старался, истратив на постройку много денег из своего личного состояния. Однако строил он все-таки вопреки благословению игумена, по своей воле, решив, что место, которое он выбрал - удобнее...
“Никогда с ним не примирюсь!”
Прошло немало времени, когда, наконец, вернулся в монастырь старец-игумен. Увидев новый больничный корпус, построенный вне стен монастыря, он очень огорчился. Вызвал отца-эконома.
Как же так, брат? Ведь я благословил строить внутри монастырской ограды. А ты без благословения возвел больничный корпус снаружи, далеко от стены, да еще так близко к морю. Как же ты, будучи монахом, мог поступить столь нечестиво? Какой пример непослушания преподал всей братии! Ты же нарушил игуменское благословение! Понимаешь ли, отец, что это недопустимо?
Эконом, ожидая, вероятно, похвал, был смертельно уязвлен справедливым укором игумена.
Ах, так, - закричал он, - тогда вы совершенно ничего не понимаете! Я старался ради общей пользы, я вложил туда все свои силы, вложил огромные средства, какое здание построил! А вы меня еще и ругаете!..
Накричал он на своего старца, обругал его, хлопнул дверью и ушел, затаив смертельную обиду. И сколько ни пытались братия их помирить - эконом не желал даже слышать об этом. Так и не примирился он с игуменом.
Настоятель уже тогда был глубоким старцем. Через некоторое время он заболел и понял, что приближается к смерти. Жалко стало ему эконома, и грустно, что его духовный сын питает к своему старцу столь сильную злобу, что не желает даже примириться. Тогда посылает игумен к нему братьев сказать: “Приди, чтобы нам помириться, ибо я уже при смерти”. Не желал старец, чтобы на душе брата оставался грех злопамятства, не хотел, чтобы эконом остался без прощения, поскольку он проявил не только непослушание, но и оскорбил игумена, до сих пор тая обиду и злобу на него. Но тот отвечал братьям:
Не пойду к игумену! И никогда с ним не примирюсь! Не прощу ему обиду, потому что безвинно оскорбил меня за хорошее дело. И прощения у него просить не буду!
И вновь послал старый игумен братьев, но и на этот раз эконом отказался прийти. Старец мирно скончался, а непослушный эконом так и остался без примирения с ним, лишив себя игуменского благословения. Недолго он прожил после того и умер вскоре после настоятеля. Похоронили эконома у южной стены Успенского храма. И вдруг - странное дело! Видят братья, что часть стены почернела. Словно копотью покрылись камни вблизи могилы. Широкая черная полоса на стене храма, у самой земли, как бы повторила размеры могилы эконома, начинаясь против головы и кончаясь у ног покойника, откуда взметнулся вверх черный столб словно огнем опаленных камней! Что это такое? Почему светлые, золотисто-желтые камни вдруг почернели?! Все это казалось удивительным и непонятным.
На Афоне существует очень древний обычай: через три года после погребения останки монахов выкапывают и осматривают. Если кости - белого цвета, чистые, значит, умерший монах угодил Господу Богу. Если кости - желтые, значит, он сверх того был еще и подвижником высокой духовной жизни. Если же тело осталось нетленным, кожа светлая, а от мощей струится благоухание - это, без сомнения, святой человек. Бывают, однако, случаи, когда, вскрыв могилу, тело находят нетленным, но совершенно черным, издающим невыносимое зловоние. В последнем случае, как показал многовековой опыт, это означает, что монах умер, не покаявшись от всего сердца в тяжелых грехах, а потому не прощен Богом. Сожалея об ужасной участи, постигшей умершего, братья рассылают по всем монастырям, скитам и кельям Афона записки с просьбой о сугубых молитвах за скончавшегося в таком плачевном состоянии. Его останки снова закапывают в могилу, и весь Афон усиленно молится за него еще три года.
Когда же проходят и эти три года, могилу открывают вновь. И, как правило, за молитвы всех афонских братьев Господь все-таки милует нерадивого монаха. В этом случае находят одни лишь белые косточки. Слава Богу, значит, простил его Господь! Останки вынимают, на лобной кости черепа тушью пишут имя усопшего и кладут, как положено, на полку в “костнице” (специальное помещение под кладбищенским храмом). Очень часто могилы на Афоне используют многократно, т.е. после изъятия останков в них погребают других умерших братьев.
Бог не простил того,
кто отказался прощатьНо иногда случается, что нетленные черные “мощи” даже после сугубых молитв всех афонитов не истлевают и продолжают смердеть. Велики, видимо, грехи умершего, не принимает Господь молитв афонских братьев, и тогда выбрасывают эти останки в море как можно дальше от берегов Святой Горы.
Итак, по прошествии трех лет, по обычаю, раскопали пантелеимоновские братья могилу отца-эконома и видят черный, смрадный, неразложившийся труп. Только тогда все поняли, почему почернела стена, рядом с которой он был похоронен. Казалось бы, сделал хорошее дело - такой великолепный больничный корпус с церковью отстроил! Но не принял этих трудов Господь. Вероятно, потому не принял, что усердие этого прекрасного организатора основано было не на выполнении послушания, а на тщеславном желании возвеличить свое имя в памяти всего Афона. Он преслушался игумена, а затем оскорбил его дерзостью. Смертельной обидой на старца он лишь раскрыл для всех глубину своей тщательно скрываемой гордыни. Наконец, он подтвердил свое беспредельное злопамятство упорным отказом просить прощения у настоятеля даже перед его смертью, когда тот дважды смиренно просил прийти к нему, чтобы взаимно проститься. Поняли тогда братья, что на нем сбылись слова Господа: “…прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш небесный простил вам согрешения ваши. Если же не прощаете, то и Отец ваш небесный не простит вам согрешений ваших” (Мк. 11, 25–26).
Но что же делать?! Снова, как принято, закопали могилу и разослали по всем монастырям записки с именем несчастного отца-эконома. Три года за него молился весь Афон. Когда же окончился и этот срок, могилу вскрыли вновь, - а труп все такой же смердящий и черный. Однако братья решили все же сделать еще одну попытку умолить Господа и еще раз засыпали могилу эконома. Но вот ее раскопали в третий раз… Труп оказался все в том же состоянии. Видя это, новый игумен приказал отвезти останки подальше от берега и выбросить в море.
Бог не простил того, кто отказался прощать. Земля не приняла его тело. Даже молитвы многочисленных афонских праведников не смогли на этот раз изменить приговор Божий. У меня сохранилась фотография: место, где была могила эконома, отмечено невысокими кустиками, посаженными по всей длине. Напротив, на стене храма, черная полоса, а там, где были его ноги - черный “столб”, взметнувшийся до самой крыши.
Не так давно это было - в начале ХХ века, и в наше время еще жили монахи, которые помнили того эконома. Они недавно умерли, передав эту грустную повесть ныне живущим братьям.
Игумен N
СОКРОВЕННЫЙ АФОН
Даниловский благовестник
По благословению
Святейшего Патриарха Московского
и всея Руси Алексия II
Игумен N. СОКРОВЕННЫЙ АФОН . - М.: Даниловский благовестник, 2002. - 240 с.
Путешествие на Святую Афонскую гору - это целая эпоха в жизни верующего человека. Не ослабевает интерес к жизни подвижников, на молитвах которых держится весь православный мир. Афон сегодня пока еще остается тем Афоном, который и был всегда стержнем Православия. Книга игумена N рассказывает о сокровенном, о том - чего не потрогать руками. Она помогает читателю ощутить объемлющую со всех сторон благодать Святого Духа, которой дышат воздух и даже камни Святой Горы, помогает понять грозные процессы, идущие сейчас в мире.
Редактор Алла ДОБРОСОЦКИХ
МОЖНО ЛИ ОЩУТИТЬ БЛАГОДАТЬ?
В озвращаясь с Афона, я даже не предполагал записывать свои впечатления. Да и кому они будут интересны? Для тех, кто хочет представить себе - что такое Святая Гора и какое значение имеет она для Православия, - сказано и напечатано более чем достаточно. Есть книги по истории афонского монашества, старые и новые жития афонских святых, есть и такие, где приведены монастырские, скитские и отшельнические уставы, а также книги о молитвенном опыте святогорских монахов. И в самом деле - кто может лучше раскрыть суть духовного подвига святогорцев, чем те из них, кто сам многие годы пребывал в непрестанной борьбе со своим грехолюбивым естеством? Конечно, не паломнику говорить об этом! Во множестве изданы теперь великолепные альбомы цветных фотографий, которые дают возможность составить себе достаточно ясное представление и о внешнем облике монастырей, и об их обитателях, и о красотах афонской природы. Более того, все это можно увидеть и даже услышать, не выходя их дома. Стоит лишь, не слезая с дивана, протянуть руку к пульту дистанционного управления - и вы уже на Афоне! Чего же, кажется, еще желать любителям путешествий?
Но так случилось, что я имел неосторожность рассказать об афонском паломничестве своим друзьям и духовным детям. Они-то и понудили меня взяться за перо и заняться, как мне кажется, не совсем монашеским делом. Так в промежутках между службами, келейными молитвами, духовными и хозяйственными делами им в утешение родилась эта небольшая книга. В ней вы не найдете глубокомысленных рассуждений об «умном делании», старческих пророчеств или описаний прозорливости великих афонских аскетов. Попытаюсь, с Божией помощью, рассказать о другом. Не знаю, получится ли? Но мне хотелось бы дать почувствовать читателям, хотя бы в какой-то мере, духовную атмосферу святого места, которую очень трудно, а скорее всего и невозможно, описать словами.
После полудня мы с моим другом Юрой Соболевым вышли в путь. Тропинка, петляя, поднимается в гору. Идём спокойно, размеренно, чтобы не сбить дыхание. Примерно через полчаса мы на вершине отрога. Сейчас пойдём по южной кромке Афона, по его «подошве» – в пещеру святого Нила Мироточивого, а оттуда, ближе к вечеру, – в скит Кавсокаливия, где, если Бог даст, и заночуем. Тропинка чистая, без камней, а вот кусочек – ну, прямо как в Подмосковье – утоптанная земля, а по краям – травка. Юра, верный своей привычке всё увидеть и до всего дотронуться, скрылся из моих глаз. Я остановился на месте и терпеливо ожидаю.
– Сюда! Быстрей! – вдруг раздался его голос.
Видно, что-то случилось, подумал я и, сойдя с тропинки и спустившись немного вниз, прошёл с десяток-другой шагов в обратном направлении; среди зарослей орешника я встретил Юру.
– Я только что видел человека, – сказал он взволнованно.
– Как он выглядел?
– Невысокого роста, в ветхой одежде, с длинной бородой.
– Что он делал?
– Собирал орехи. На плече у него сидела белочка.
– Ты ему что-нибудь сказал?
– Не успел – когда он меня увидел, сразу же скрылся.
– Где?
– В зарослях. – Юра показал рукой. – Пойдём поищем.
– Не надо, – сказал я. – Если бы он захотел с тобой поговорить, то никуда бы не ушёл… А может, тебе всё это померещилось?
– Да нет, какое померещилось – я его видел как тебя. Как ты думаешь, кто это был?
– Трудно сказать. Вполне возможно, что один из сокровенных старцев.
– Это кто такие?
– Их двенадцать – по числу апостолов; они живут в ущельях, в расселинах, словом, в труднодоступных местах; они разных национальностей; если кто-то из них умирает, на его место призывается один из афонских монахов; старцы молятся обо всём нашем мире; если бы не их молитвы…
– Что тогда?
– Мир, возможно, уже не существовал бы. Согласно святогорскому преданию, они совершат последнюю Литургию на Земле.
– Почему они избегают людей?
– Чтобы не нарушать молитвы. Они ушли из мира…
– Неужели никто с ними не разговаривал?
– Исключения бывают и здесь.
Мы присели на траву, и я рассказал ему, что знал...
– Схимонах Арсений, насельник Большой Лавры, до пострижения в монашество восемнадцать лет был капитаном сардаров – это охранники Святой Горы, – а после несколько лет пас здесь овец. Он знал Афон как свои пять пальцев. Когда он стал монахом, его назначили лесничим. Большую часть своего времени он проводил в лесу, поэтому и познакомился с одним отшельником.
Однажды лесничий шёл со своим другом отцом Макарием из молдавского скита в Лавру. Отец Макарий поинтересовался, не знает ли он кого-нибудь из отшельников. Лесничий замялся: ему не хотелось открывать тайну и в то же время огорчать друга.
– Если я увижу сокровенного старца, то первым делом скажу, что я во всём виноват, – пообещал отец Макарий.
– Ну, коли так…
Лесничий свернул с дороги в густой, дикий лес и повёл друга к морю, ориентируясь по только ему знакомым приметам. Через некоторое время они вышли к берегу. Скалы отвесно уходили вниз и образовали трёхсторонний колодец. Отец Макарий заглянул вниз, и у него закружилась голова.
– Отшельник живёт внизу. По-лезешь? – спросил лесничий.
– А как?
– Ползком.
– Назвался груздем – полезай в кузов, – ответил отец Макарий, понимая, что отступать некуда.
Медленно, с большими предосторожностями он начал спуск. Преодолев несколько метров, скинул башмаки вниз, потому что они ему мешали; через несколько минут избавился и от подрясника. Сколько времени занял спуск – час или больше, – отец Макарий не знал; он вздохнул с облегчением лишь тогда, когда его ноги коснулись дна колодца.
Монах огляделся и обнаружил небольшую пещеру, которая служила жилищем отшельнику, а потом и самого хозяина; тот сидел неподалёку на камне. Увидев незваного гостя, отшельник перекрестился, плюнул, быстрым шагом вошёл в пещеру и закрыл за собой дверцу. Отец Макарий сотворил молитву и постучал в неё. Ответа не было.
– Ты, наверное, принял меня за беса, – сказал он. – Но я христианин и такой же монах, как и ты.
– Что тебе нужно? – спросил отшельник на чистом русском языке (лесничий предупредил, что старец прекрасно владеет пятью языками).
– Я пришёл посмотреть на тебя.
– Кто тебя привёл сюда – Бог или бес?
– Бог, – ответил отец Макарий.
– Кто бы тебя ни привёл, уходи – я никого не принимаю.
– Я скорей умру, чем уйду отсюда, – твёрдо сказал гость.
– Какой же ты упрямец! Уходи и не досаждай мне!
– Не уйду!
Наступило молчание.
– Я знаю, кто указал тебе это место, – сказал отшельник. – На нём больше греха, чем на тебе.
– Не ругай его, отче. Это я во всём виноват, – сокрушённо произнёс отец Макарий.
– Прочти «Богородице Дево», – попросил старец.
Гость выполнил его просьбу.
Дверца со скрипом открылась.
– Что ты от меня хочешь?
– Благослови, отче... – Отец Макарий упал старцу в ноги.
– Бог благословит, – сказал тот и, сев на пороге, пригласил сесть и гостя.
В молчании прошёл примерно час.
– Ну, ступай откуда пришёл, – вставая, сказал отшельник.
– Скажи, отче, хотя бы одно слово на пользу моей душе, – смиренно
попросил гость.
– Ну что я тебе скажу? Я человек грешный; вот всё, что я знаю. Я, как змея, прячусь от людей в нору.
– Ну хоть одно слово, – не отступал отец Макарий.
– Где ты живёшь? – спросил старец.
– В пещере на Керасях.
– Кто твой духовник?
– Отец Нифонт из Кавсокаливии.
– Рукодельничаешь?
– Да, делаю ложки.
– Какие?
– Простые и с «благословением» (с вырезанной благословляющей рукой).
– Я тебе советую: не делай больше ложек с «благословением».
– Почему? Их хорошо берут в Руссике и в Серае.
– Всё равно не делай.
– Отец Иероним, духовник Руссика, не возражает против таких ложек.
– Он опытный духовник, я знаю, но насчёт ложек он неправ. На ложке с «благословением» два креста: один – в благословляющей руке, а другой – на поруче. Враги Христа – сектанты, еретики, сатанисты – могут надругаться над ними. Чтобы избежать этого печального искушения, лучше такие ложки не делать.
– Хорошо, отче, – согласился гость и, помолчав, спросил: – Ты русский?
– Нет, болгарин.
– А где научился говорить по-русски?
– Я долго жил с одним русским старцем. На Морфине.
– Где ещё жил?
– В скиту Святая Анна, в Кавсо-каливии, на Провате – всех мест не перечислить; я тут уже более восьмидесяти лет.
– Сколько же тебе годков?
Старец на секунду задумался.
– Почти сто двадцать.
– Чем ты питаешься?
– У меня есть побратим, по постригу от одного старца; он живёт на острове, недалеко от Афона; каждые три месяца приезжает ко мне и доставляет всё необходимое.
– Позволь мне, отче, ещё раз прийти сюда.
– Поступай, как знаешь, чадо, но меня ты больше не увидишь, – ответил старец.
На том и расстались.
Через месяц отец Макарий решил снова навестить отшельника. Он долго блуждал по лесу, изодрал о колючки подрясник, сбил о камни башмаки, но заветного колодца так и не нашёл.
Прошёл год. Отец Макарий попросил лесничего показать ему потаённое место. Тот исполнил его просьбу. С великими трудностями спустился монах на дно каменного колодца.
– Отче! – радостно воскликнул он. – Я снова пришёл к тебе!
Редкие неторопливые волны забегали в маленькую бухточку и, увлажнив песок, откатывались назад. Неподалёку от пещеры отец Макарий увидел свежую могилку с деревянным крестом. Он опустился на колени и помолился об упокоении души новопреставленного угодника Божия.
Это произошло в середине ХIХ века.
– Лесничий, наверное, знал и других сокровенных старцев? – спросил Юра.
– Скорей всего да. Но он никому об этом не говорил. И правильно делал.
– Известно ли ещё о каких-нибудь встречах с сокровенными старцами?
– Да. Однажды, после изгнания турок с Афона, сардары ловили в горах диких коз. У подножия высокой неприступной скалы они увидели нагого старца, который грелся на солнце. Охотники подумали, что он убежит и спрячется, но он остался на месте, и они приблизились к нему.
– Благослови, отче, – сказали они.
– Бог благословит, – приветливо ответил старец.
– Как поживаешь?
– Благодарение Господу. – Отшельник перекрестился, а потом в свою очередь спросил: – Как пребывает Святая Гора?
– Благополучно после поганых турок.
– Каких турок?
– Тех, которые поработили нас. Разве ты не знаешь, что мы, православные, десять лет проливали свою кровь, чтобы свергнуть турецкое иго?
– Нет, не знал.
– Сколько лет ты здесь прожил?
– Бог весть.
– Никуда не отлучался с этого места?
– Нет. Я не знаю, что делается в пяти метрах отсюда.
Попрощавшись, сардары отправились в скит Святой Анны и рассказали монахам о встрече. Многие из них, позабыв о своих преклонных годах и телесной немощи, подвязав повыше мантии, побежали искать старца; долго блуждали по горам, но так никого и не нашли.
– При жизни отшельники избегают людей. А после смерти? – задал вопрос Юра.
– И после смерти – также. В этих местах жил известный духовник Неофит Караманлис. Он посещал отшельников, исповедовал и причащал их. Как-то, шагая по тропинке, иеромонах ощутил сильное благоухание. Он невольно остановился, оказавшись в центре как бы некоего облака. Ему захотелось отыскать место, откуда исходило это чудное благоухание. Он долго ходил вокруг, пока не остановился около груды камней.
Наверное, здесь, подумал Неофит и стал разбирать камни. Вскоре он обнаружил вход в пещеру. Когда отверстие оказалось достаточным для того, чтобы влезть в неё, монах
услышал голос:
– Не беспокой нас, отче! Мы жили здесь втроём, как братья, здесь и погребены. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь тревожил нас!
Неофит закрыл вход в пещеру камнями и удалился...
– А что-нибудь ещё знаешь об этих старцах? – не унимался Юра.
– Рассказывают, что на вершине Святой Горы подвизался старец Серафим, родом из города Афины. В юности пережил большое горе: сначала от тяжёлой болезни умерла его мать, а через некоторое время и отец. Он раздал своё имущество бедным, оставил принадлежавший ему большой магазин продавцам, а сам удалился на Афон.
В Новом ските юноша познакомился с отцом Неофитом, который много рассказывал ему об Уделе Божией Матери и его подвижниках. Когда молодой человек услышал об отшельниках, живущих на вершине горы Афон, ему захотелось подражать им.
Всю оставшуюся жизнь он решил связать с Афоном. Отсёк свою волю и пребывал в полном послушании у наставника. Он старался не произносить ни одного лишнего слова и ради этого избегал встреч даже с монахами скита, в котором жил.
Через пять лет отец Неофит постриг юношу в ангельский чин с именем Серафим и благословил его подвизаться на вершине Святой Горы.
– А кто-нибудь видел хижину, в которой живут невидимые старцы? – поинтересовался Юра.
– Очень редко. Один паломник, кажется, из какой-то арабской страны, шёл по горной тропе, направляясь в монастырь. Навстречу ему показался старец; он был в заштопанном подряснике, с длинными седыми нечёсаными волосами, спадавшими ему на плечи. Жестом он предложил паломнику следовать за собой. Они свернули с тропинки, по крутому, почти безлесному склону прошли метров двести-триста. Показалась ветхая покосившаяся хижина. Старец сотворил молитву и жестом пригласил паломника войти.
В хижине находилось несколько старцев. Может, восемь, может, десять. Они предложили паломнику сесть, угостили водой. Гость оказался в такой благодатной атмосфере, в которой он никогда не был; ему было так радостно, так приятно, что он ничего не говорил, а только смотрел то на одного старца, то на другого. Лица у них были благостные, просветлённые, излучающие любовь.
Прошло то ли несколько минут, то ли несколько часов – паломник времени не замечал. Наконец старец, который привёл паломника, встал, проводил гостя до тропинки и внезапно исчез.
Придя в монастырь, паломник рассказал о неожиданной встрече монахам. Те попросили его показать им хижину. Долго искали, обошли все окрестности, но ничего не нашли.
На секунду выглянуло солнце, но тучи вновь плотно закрыли его. Со стороны моря доносились крики чаек. Пахло прошлогодней прелой хвоей. Мы вернулись на тропинку и продолжили свой путь к пещере Нила Мироточивого.
Николай КОКУХИН
В связи с "осиповрангелием" А.Осипова и его сознательном упорствовании в своей ереси, есть повод рассказать о хорошей книге Игумена N (Игумен Ефрем Виноградов-Лакербая), которая называется "Сокровенный Афон" . Там есть удивительная история об одном схимнике-старце, который был явно в бесовской прелести. Приведу замечательную цитату, размышлений игумена, на вопрос, который нас всех озадачивает, после таких историй: "Почему Бог попустил впасть в прелесть такому подвижнику?":
...Окончив этот печальный рассказ, монах, прибывший со Святой Горы, умолк, а я все еще пытался понять: почему же попустил Господь помрачение ума подвижнику, который с таким самоотвержением подвизался в скалах Карули более сорока лет? Возможно, мне не известны некоторые существенные подробности, объясняющие дело как-то иначе, но думается, что милосердный Господь именно таким необычным образом уберег прельщенного старца и людей, ему доверяющих, от соблазнов и неправильных мнений, которые подвижник неосознанно сеял (по внушению лукавого) в сердцах духовных младенцев. Он и сам ныне стал похож на лепечущего глупости безобидного ребенка, и никто уже не принимает его всерьез. Но зная любовь Божию к Своим созданиям, очень надеюсь, что Господь не забудет его прежних трудов и помилует человека, который посвятил Ему всю свою жизнь. И теперь, вспоминая бедного старца, все эти годы я молюсь о нем на каждой литургии.игумен N. "Прельщенный схимник" (из книги "Сокровенный Афон")
Вот и с А.Осиповым - дух неправды обуял его - это уже все запущенно у него сильно. Бог попустил ему, Бог знает за что. Думаю, нам скоро предстоит увидеть полный маразм с его стороны, чтобы окончательно все разуверились в его авторитете. Такие примеры известны. Бог же заботится и о всех остальных, не только об А.Осипове - так что Бог не оставит свое стадо в осиповской ереси. Не долго думаю осталось, т.к. это уже очевидно невменяемое состояние.
Кстати, схимник был весьма большой подвижник, и вокруг него, если ему верить, были сплошные чудеса. В книге рассказ о нем очень большой, поэтому дам только отрывок.
Сами книги игумена N, довольны известны, одно время был очень известный его персональный сайт против ересей, магии, сект и прочей ахинеи. Сама книга "Сокровенный Афон" есть в сети и в аудио формате, как и другие его в книге, которые можно скачать на том же его сайте.
О кознях бесовских— Отче, а давно ли вы подвизаетесь на Афоне? — спросил я отшельника, укладывая “мыльницу” обратно в сумку.
— С юности мечтал я о монашеской жизни, читал книги о древних аскетах. Пытался им подражать еще мальчишкой. На Афон приехал, когда мне было около двадцати. Вначале жил в одном из афонских монастырей. В схиму меня постригли в Карее, а затем старцы благословили на отшельничество. Тут у меня, кстати, сохранилась фотокарточка, — схимник порылся в бумагах и вытянул большую пожелтевшую фотографию. — Вот, сделана сразу после моего пострига. А на Каруле я уже 40 лет.
— Наверное, много бесовских нападений пришлось вам испытать?
— Еще бы! Они и сейчас нередко заявляются сюда видимым образом. Но все же чаще действуют незаметно: расслабляют тело, борют сном и ленью, возбуждают блудные ощущения, внушают бурю помыслов, отвлекающих от молитвы; воют, кричат, пугают. В общем, борьба здесь, на скалах Карули, идет нешуточная.
— Ну, а как вы отбиваетесь?
— Да вот, например, однажды почувствовал я к вечеру недомогание. Слабость какая-то, весь потом покрылся. С чего бы это, думаю? Решил сходить к отцу Феодору. У него, знаю, был градусник. Хотел посмотреть, есть ли температура? Еле-еле сползал туда и обратно. На градуснике 39,8. Ну, думаю, не проведешь! А голова тем временем гудит. Чувствую: правило молитвенное выполнить не смогу. Что делать? Наступает ночь, но мне ни полунощницу, ни утреню, ни литургию никак не отслужить: мозги ватные, почти ничего не соображаю. Вышел на воздух. Луна светит ярко, все вокруг отчетливо видно. И давай я через силу обломки камней со всех сторон таскать. Руки-ноги дрожат, пот — градом, а я из этих камней стенку складываю, чтобы склон у тропинки не осыпался. Всю ночь работал. А к утру пришел в келью, умылся — и тут только вспомнил, что когда начинал работу, едва ногами двигал. Всю ночь во время работы молился Пречистой, а к концу позабыл даже, что был болен.
— Ну, а если на самом деле болезнь какая-нибудь нападет, — поинтересовался отец дьякон, — как вы лечитесь? Ведь врачей-то здесь нет!
— Да вот так же и лечусь. Как-то раз заболели у меня суставы. Ноги ломит, колени не сгибаются. При каждом шаге — слезы из глаз: вот как было больно! И все-таки заставил я себя пойти на пристань. Не знаю уж — как и спустился. А тоже ночь была. У меня там, на пристани, мешки с цементом лежали, по 50 килограммов. Их накануне мне прислали благодетели из Салоник. Надо было забрать. Так вот я все эти мешки на себе, без мула, наверх за ночь и перетаскал. После этого случая ноги у меня никогда больше не болели.
— А как вы боролись с блудными ощущениями? — спросил Антон, ловко закинув в рот очередной ломтик лукума.
— Вот-вот, именно с ощущениями! — подхватил схимник. — Здесь часто бесы именно так и нападают: вызывают непонятным образом различные телесные ощущения. Не помыслами и мечтаниями, а прямо на плоть. Нападают неожиданно, словно лев из засады. Только что все было тихо, спокойно и никаких помыслов. Вдруг — бах! Все тело уже горит огнем похотливого ощущения. Вот ведь что делают, пакостники: плоть распаляют, а в мыслях — ничего, чисто!
— Ну а вы-то что? — в наступивших сумерках Антон напряженно всматривался в отшельника, машинально стряхивая с бороды сахарную пудру.
— А я брал кувалду и колотил по камням, разбивая их в щебень, — весело рассмеялся он, — потом из цементной смеси делал раствор да лопатой мешал со щебнем. Руки у меня вон какие сильные, — звонко воскликнул схимник и больно ущипнул Антона за плечо, — вот так и строил келью с церковью и со всеми хозяйственными помещениями. А сколько я этих стенок вдоль тропинок понастроил, так и не счесть. И всё, в основном, по ночам. А еще землю в мешках собирал по трещинам и носил на свои терраски тоже ночами. Вот так и спасался от блудного беса: молитвой и трудом до изнеможения. Кстати, именно эти бесы, скажу я вам, — одни из самых сильных бесов. Когда приходилось терпеть от них особенно тяжелые нападения — перестал даже мыться, чтобы не обнажаться и не прикасаться к своему телу.
Рассказ старого отшельника произвел на нас сильное впечатление. Таким самоотречением ради Христа и такой силой воли никто из нас даже в малом приближении похвастаться не мог. Ни малейшего послабления человеческому естеству, ни малейшего самоугождения или жалости к своей плоти! Искренность и правдивость старца не вызывали у нас ни малейшего сомнения — стоило лишь посмотреть на его по-детски чистые голубые глаза. Просто невозможно было не проникнуться к нему глубоким уважением.
— Уже темнеет, — встрепенулся схимник, — пойдемте вниз, я чем-нибудь вас покормлю… Сможешь, отец, разжечь очаг? — обратился он ко мне, указывая на кучу сучьев, — нужно вскипятить чайник.
— Благословите.
Я наломал сухих веточек и сунул под них клочок сухой травы, выдернув его из трещины в скале. Трава ярко вспыхнула, и через минуту ветки уютно пылали в очаге, таинственными бликами играя на стенах необычного перекрестка в тоннеле. А в это время с трех сторон под его крышу с любопытством заглядывали огромные средиземноморские звезды. Пока старинный, покрытый копотью латунный чайник с тонким змеиным носиком пыхтел и сопел, потихоньку согреваясь на огне, мы вскрыли банки с овощными консервами и нарезали хлеб. Из очага приятно тянуло дымком. Он смешивался с горьковатыми запахами растущих на скалах трав и морских водорослей, выброшенных на берег прибоем. К ночи почему-то усилился и аромат герани. Где-то внизу, на тропе, круто сбегающей к пристани, в кустах тамариска давали ночной концерт настоящие греческие цикады, наполняя всю Афонскую гору громким звоном своих маленьких скрипок .
24 ноября 2012
"Записки мирянина"
www.сайт
С чем еще можно сравнить черемуху
Что рассказать детям о весне?
Краткий пересказ рассказа он живой и светится
Придумай с чем еще можно сравнить
Глагол to be: значение и особенности употребления